 Им пришлось предать огню дорогие останки, чтобы не оставлять их на поругание Оркам и на корм стервятникам. Память погибших в Азанулбизаре они чтят до сих пор, и многие Гномы гордятся "сожженными" предками; когда о прадеде произносится это слово, все понимают, как много оно значит. Когда от страшных костров остался только пепел, союзники Трайна разбрелись по своим горам. Даин Железный Сапог повел племя своего отца назад в Железный кряж. Трайн, остановившись перед колом с головой Азога, обратился к Торину Дубощиту: - Дорого мы заплатили за эту голову. Можно считать, что отдали свое королевство. Ты вернешься со мной в кузницу или пойдешь бродить под чужими дверями? - Вернусь в кузницу, - сказал Торин. - Молот поможет мне хранить силу в руках, пока не удастся взять более острое оружие. После этого разговора Трайн и Торин с горсткой родных и друзей, среди которых был Балин, вернулись в Дунланд и работали простыми кузнецами. Потом бродячими мастерами ходили по всему Эриадору, пока, наконец, не осели в восточной части Синих гор Эред Луин за рекой Луна. Племя понемногу увеличивалось, хотя в нем было очень мало женщин. Дочь Трайна, Лис, родила в горах Эред Луин двух сыновей, которым дали имена Фили и Кили, а Торин так и не женился. Гномы продолжали ковать железо, со временем дела их поправились, но, как справедливо говорил Седой Король Трор, "для того, чтобы золото приумножить, надо его сначала иметь", а в горах Эред Луин не было или почти не было золота и других драгоценных руд. Следует сказать пару слов об упомянутом Кольце. Племя Дарина верило, что это - первое из Семи Колец, выкованное раньше всех. Его якобы получил король Кхазад Дума Дарин Третий от Эльфов-златокузнецов, а вовсе не от Саурона, хотя Саурон, по-видимому, помогал Эльфам в изготовлении всех Семи Гномьих Колец, поэтому злые чары были в них изначально заложены. Те, кому Кольца принадлежали, никогда о них не говорили и никому их не показывали, передавали наследникам лишь перед смертью. Никто из посторонних не видел, где эти Кольца хранились. Куда девалось Кольцо потом, в племени Дарина так никто и не узнал. Кое-кто думал, что оно осталось в Кхазад Думе, в тайном захоронении короля, если его там не нашли орки-грабители. Некоторые родичи Трора считали, что он взял Кольцо с собой, когда на старости лет пошел в безумный поход, ибо после смерти Трора о Кольце уже совсем ничего не было известно. Во всяком случае, у мертвого Азога не было никакого Кольца. Значительно позже Гномы предположили, что, может быть, Саурон чародейским способом узнал, у кого какое Кольцо находится (а это было последнее свободное Кольцо из Семи), после чего с владельцами Колец стали происходить всякие несчастья. Судьба наследников Дарина, таким образом, складывалась под влиянием злых сил. Поработить Гномов с помощью Кольца не удалось. Его влияние заметно лишь в том, что в них разгоралась жажда золота и драгоценностей. Все, что не было золотом, серебром или дорогим камнем, они ни во что не ставили и приходили в страшный гнев, если у них отнимали их сокрови-ща. За это они могли жестоко отомстить. Однако само Гномье племя было с самого начала свободным и не выносило навязанной воли и чужой власти. Гномов можно было убить, разрушить их дом, но их нельзя было заманить в Тень, опутать обманом и заставить подчиниться. Поэтому Кольца не подействовали так, как хотел Саурон, и жизнь их не удлинили и не сократили. Саурон за это их еще больше ненавидел и мечтал отнять у них Кольца. Беспокойство и разочарование Трайна в последние годы его жизни, вероятно, тоже можно объяснить чарами Кольца. Его грызла жажда золота. Он не смог вынести постоянной, как он считал, бедности, стал думать об Эреборе и решил туда вернуться. Торину он не доверился и о своих тайных планах ничего ему не сказал, лишь однажды простился и ушел с Балином, Двалином и еще несколькими Гномами. О его дальнейшей судьбе известно очень мало. По-видимому, путешественников выследили посланцы Саурона. На них нападали волки, их окружали Гоблины, за ними следили хищные птицы, и по мере продвижения на север и восток им становилось все труднее, и преград на их пути оказывалось все больше. В одну темную ночь, когда Трайн и его товарищи перешли реку Андуин, черный дождь заставил их искать кров под пологом Темнолесья или Чернолесья. Утром Трайн исчез. Друзья напрасно звали его, искали у края леса, несколько дней ждали. Утратив надежду найти его, они повернули назад и после долгих скитаний вернулись к Торину. Лишь через много лет им довелось узнать, что Трайна схватили живым и увезли в подвалы Дол Гулдура. Там у него отобрали Кольцо, самого пытали, и там же вскоре он умер.Наследником Дарина стал Торин Дубощит, но в наследство ему не досталось даже надежд на лучшее будущее. Когда пропал Трайн, Торину было девяносто и пять лет, он был видным и красивым гномом, кроме того, достаточно рассу-дительным, чтобы не срываться из Эриадора куда глаза глядят. Он долго работал на одном месте, стал торговать изделиями своей кузницы, сумел скопить немного добра. Его племя умно-жилось, потому что, услышав о его твердом положении и крепком хозяйстве, к нему на запад стали приходить Гномы-изгнанники из разных земель. В горах, где он обосновался, Гномы выру-били большие подземные залы, их склады пополнялись искусными изделиями талантливых рук, жизнь была сносной, только в песнях они все время вспоминали о далекой утраченной Одинокой горе. Наконец судьба решила устроить встречу То-рина с Гэндальфом, и эта встреча не только оп-ределила дальнейшую судьбу племени Дарина, но и привела к другим, более важным событиям. Однажды (это случилось 25 марта 2941 года) Торин, возвращаясь из поездки по западным землям, заночевал в Пригорье. Маг Гэндальф тоже ока-зался там в тот день: он ехал в Хоббитшир, где не был уже двадцать лет. Маг выглядел усталым и хотел отдохнуть. Среди разных забот его очень тревожила мысль об опасностях, грозивших северу со стороны Саурона. Только Гномы Железногорья могли противостоять козням с востока: попыткам снова завладеть ангмарскими оплотами или захватить горные перевалы на севере. А рядом с Гномами простиралась Драконья пустошь, и Смауг или Смог, чего доброго, станет в роковой час страшным орудием Саурона. Как же не мешкая разделаться с драконом? Гэндальф сидел и размышлял над этим; тут-то перед ним и предстал Торин со словами: "Господин Гэндальф, я знаю тебя только с виду, но все же хоте-лось бы с тобой потолковать. Последнее время мне часто приходит на ум, что вроде бы надо тебя найти. Я бы так и сделал, да не знал, где искать". Гэндальф удивленно посмотрел на него. "Стран-ное дело, Торин Дубощит, - сказал он. - Я тоже думал о тебе и, хотя направляюсь в Хоббитанию, все же прикидываю, не проведать ли по пути тебя в твоих чертогах". "Называй их так, если угодно, - сказал Торин. - Это всего лишь убогий приют изгнанника. Но коли ты к нам пожалуешь, мы будем тебе рады. Ибо известно, что ты мудр и знаешь больше всякого другого обо всем на свете, а я в большом смятении, и мне очень нужен твой совет". "Я пожалую, - сказал Гэндальф. - Похоже, у нас есть одна общая забота. Меня тревожит дракон в недрах Эребора, и едва ли внук Трора о нем забыл". Есть отдельный рассказ о последствиях этой встречи: о диковинном плане Гэндальфа в помощь Торину; о том, как Торин и его спутники (они составили Отряд Освобождения Одинокой Горы) добирались из Хоббитании до Одинокой горы; о том, какие великие и непредвиденные события случились из-за этого в будущем. Но здесь идет речь только о судь-бах народа Дарина. Дракона убил эсгаротский витязь Бэрд или Бард, но затем грянула битва в Приозерной долине: Орки явились к Эребору, как только прослышали о возвращении Гномов. В этой битве был смертельно ранен Торин Дубощит, и его схоронили в глубине Одинокой горы. Погибли также Фили и Кили, сыновья его се-стры. Но Дайн Железная Пята, его двоюродный брат и законный наследник, который пришел к нему на подмогу из Железногорья, стал царем Даином II, и Подгорное Царство возродилось, как того и хотел Гэндальф. Дайн оказался надежным и мудрым государем, и в его царствование Гномы вновь обрели бо-гатство и могущество. Есть отдельный рассказ о последствиях этой встречи: о диковинном плане Гэндальфа в помощь Торину; о том, как Торин и его спутники добирались из Хоббитании до Одинокой горы; о том, какие великие и непредвиденные события случились из-за этого в будущем. Эта книга называется "Хоббит или Туда и Обратно" Бильбо Бэггинса. Но здесь идет речь только о судьбах народа Дарина. Под осень того же 2941 года Гэндальф наконец убедил Сарумана и Светлый Совет очистить Дул-Гулдур, но Саурон оттуда исчез и объявился в Мордоре, неприступном, как он полагал, для всех его врагов. Так что когда разразилась война, главная опасность была на юге, но все равно длинная рука Саурона могла бы натворить больших бед в север-ных краях, не будь там у него на пути царя Дайна и короля Бранда. Об этом и говорил Гэндальф много лет спустя Фродо и Гимли, когда они провели не-долгое время вместе в Минас-Тирите. До Гондора как раз дошли известия издалека.
"Я горевал, когда погиб Торин, - молвил Гэндальф, - а теперь вот и Дайн пал в бою на том же поле брани в Приозерной долине, пока мы сража-лись здесь. Конечно, это тяжкая утрата, но не удивительно ли, что в его преклонные годы он, говорят, орудовал секирой, как богатырь, стоя над телом ко-роля Бранда у врат Эребора, и держался, покуда не сомкнулась тьма. После низвержения Саурона Гимли привел на юг часть Эреборских Гномов и стал властителем Блиста-ющих Пещер (Пещеры Агларонда). Создания несравненного мастерства его народа есть и в Гондоре, и в Ристании. Для Минас-Тирита они изготовили стальные ворота с насечкой из мифрила взамен тех, которые сокрушил Царь-ведьмак. Друг его Леголас тоже привел на юг своих Лесных Эльфов, и они поселились в Итилии, которая снова стала прекраснейшей из западных земель. Но когда государь Элессар расстался с жизнью, Леголас последовал наконец велению сердца и уплыл за Океан. Вроде бы Леголас взял с собой Гимли, сына Глоина, ибо велика была их дружба - такой никогда не бывало у эльфа с гномом. Если это прав-да, то и впрямь небывалая: чтобы гном пожелал покинуть Средиземье ради какой бы то ни было любви, чтобы Эльдары его приняли как своего, чтобы Владыки Запада это позволили... Но говорят, что Гимли уплыл еще и потому, что желал снова узреть несказанную красоту Галадриэли, и может статься, она, государыня рода Эльдаров, добилась для него столь великой милости. Более об этом ничего не известно. В III Эпоху Гномы много скитались и свой странный язык забыли и общались на языках тех племен, с которыми жили, но никому не доверяли своих тайн, поэтому никто не слышал гномьей рече. Даже собственные имена, которые произносились среди Гномов и давались их детям при рождении, они никому не открывали, а себя называли вторыми, условными именами, взятыми из языков людей. Для письма же Гномы освоили один из древнейших эльфийских алфавитов, Кирт, и писали на нем довольно ловко, высекая буквы-руны на камне, а потом нанося их на пергамент и другие материалы. Руны Эребора отличались от Морийских рун и выглядели следующим образом (поскольку в общении Гномы пользовались Всеобщим Языком, можно подобрать к этим рунам эквиваленты звучания, хотя и не совсем точно)...
|
